16. НОЧНОЙ ВОР

     Дни тянулись медленно и  скучно.  Гномы  убивали  время,  раскладывая
сокровища по кучкам и приводя их в порядок. Торин наконец  завел  разговор
об Аркенстоне Трейна и убедительно попросил своих спутников  обшарить  все
углы.
     - Аркенстон моего отца, - сказал он, - один дороже  золотой  реки,  а
для меня он и вовсе не  имеет  цены.  Из  всего  богатства  именно  его  я
предназначаю для себя и жестоко отомщу всякому, кто найдет его и утаит.
     Бильбо слышал его слова и очень испугался:  что  будет,  если  камень
найдут? Он спрятал его в узелок с тряпьем, который клал  себе  под  голову
вместо  подушки.  Но  промолчал,  потому  что  по  мере  того,  как  скука
становилась все невыносимее, в голове его постепенно зрел план.
     Все шло без изменений, как вдруг вороны принесли новость, что Дейн  с
пятью сотнями гномов вышел из Железных Холмов и  дня  через  два  будет  в
Дейле.
     - Боюсь, им не подойти к Горе незамеченными, - закончил Роак.  -  Как
бы не завязался бой в долине. Не нравится мне  это.  Народ  они,  конечно,
решительный, но едва ли им под силу  справиться  с  войском,  которое  вас
осаждает. А если и справятся, то что ожидает вас? По пятам  за  ними  идут
зима и снег. Чем вы будете кормиться без поддержки и расположения соседей?
Дракона не стало, но как бы сокровища не принесли вам смерть!
     Но вразумить Торина было невозможно.
     - Зима и мороз пощиплют людей и эльфов тоже, - возразил  он.  -  Они,
может быть, не вынесут жизни в необитаемом крае. Как навалятся на них  мои
родственники и нажмет зима - так они поневоле заговорят по-другому.
     В эту ночь Бильбо решился. Ночь  была  безлунная,  небо  черное.  Как
только полностью стемнело, Бильбо отошел в угол задней комнаты  и  вытащил
из узелка веревку и  Аркенстон,  завернутый  в  тряпицу.  Потом  вылез  на
верхушку стены. Там дежурил Бомбур.
     - Здорово холодно! - сказал Бомбур.
     - А внутри довольно тепло, - заметил Бильбо.
     - Еще бы. Но мне еще стоять до двенадцати ночи, пробурчал толстяк.  -
Скверная вышла история. Упаси бог, чтобы я осуждал Торина, да  растет  его
борода беспредельно, а  только  он  всегда  был  упрямец  и  не  отличался
гибкостью.
     - С гибкостью и у меня сейчас  неважно,  -  заметил  Бильбо.  -  Ноги
совершенно одеревенели, я оттоптал их на каменных лестницах и в коридорах.
Дорого я дал бы за то, чтобы походить по мягкой травке.
     - А я бы дорого дал за глоток чего-нибудь крепкого, за сытный ужин да
за мягкую постель!
     -  К  сожалению,  пока  осада  продолжается,  не  могу   тебе   этого
предложить. Но зато могу предложить вот что: уже давно я не стоял на часах
и с удовольствием за тебя подежурю, если хочешь. Все равно мне сегодня  не
спится.
     - Ты хороший товарищ, Бильбо Бэггинс, с радостью соглашаюсь. Если что
заметишь, не забудь - сперва разбуди меня! Я лягу недалеко от двери, слева
от входа.
     - Ступай, ступай, - сказал Бильбо. - Я разбужу тебя в полночь,  а  ты
разбудишь следующего часового.
     Едва Бомбур ушел, Бильбо  надел  кольцо,  привязал  веревку,  перелез
через стену и начал спускаться вниз.  Впереди  у  него  было  пять  часов.
Бомбур будет спать, он мог спать в любое время, после приключений в Черном
Лесу он все мечтал увидеть те же прекрасные сны.  Остальные  трудились,  и
вряд ли кому-то из гномов, даже Фили и Кили, могло прийти в  голову  выйти
на стену не в свое дежурство.
     Темнота  стояла  полная,  дорога  была  незнакома.   Наконец   Бильбо
умудрился добраться до излучины, и оставалось перейти вброд,  чтобы  выйти
прямо к лагерю. Поток в этом месте был неглубокий, но широкий, и маленький
хоббит с трудом перебрался в темноте на другую сторону. Он был  почти  уже
на том берегу, как вдруг оступился на скользком камне и с шумом  шлепнулся
в  холодную  воду.  Только  он  выбрался  на  сушу,  дрожа  от  холода   и
отплевываясь, как подбежали эльфы с фонарями и стали шарить между камнями.
     - Нет, это не рыба! - сказал один. - Тут  прячется  шпион.  Прикройте
фонари, а то ему они помогут больше, чем нам, если он - забавное маленькое
существо, слуга гномов.
     - Слуга, вот еще! - в негодовании фыркнул Бильбо - и  тут  же  громко
чихнул. Эльфы немедленно кинулись на звук.
     - Светите сюда! - окликнул их Бильбо. -  Тут  я,  тут!  -  Он  стянул
кольцо с пальца и выглянул из-за валуна.
     Эльфы мигом оправились от изумления и схватили его.
     - Кто ты? Гномовский хоббит? Что ты тут делаешь? Почему наши  часовые
тебя не заметили? - забросали они Бильбо вопросами.
     - Я - мистер Бильбо Бэггинс, - ответил он с достоинством,  -  спутник
Торина. Я хорошо знаю вашего короля в лицо, но он, вероятно, не знает, как
выгляжу я. Меня наверняка помнит Бэрд, и его-то я и хочу видеть.
     - Вот как! - сказали эльфы. - А какое у вас к нему дело ?
     - Какое бы ни было, любезные эльфы, оно касается  только  меня.  Если
есть у вас желание вернуться в родные леса,  а  не  сидеть  вечно  в  этом
унылом холодном месте, ведите меня поскорее к костру,  чтобы  я  обсох,  а
потом дайте поговорить с начальниками.  Только  скорее.  Я  могу  провести
здесь не больше двух часов.
     Вот как случилось, что часа через два после  побега  Бильбо  сидел  у
жаркого костра перед большой палаткой, а рядом, с  любопытством  глядя  на
него, сидели король лесных эльфов и Бэрд.  Хоббит  в  доспехах,  сделанных
руками эльфов, завернутый в старое одеяло,  -  такое  зрелище  увидишь  не
каждый день.
     - Знаете, право, -  Бильбо  говорил  самым  своим  деловым  тоном,  -
создалось совершенно невыносимое положение. Я лично крайне устал  от  всей
этой истории. Я хочу домой, на запад, там  жители  гораздо  благоразумнее.
Но, понимаете, у меня в этом деле свой интерес - четырнадцатая  доля,  как
гласит письмо, к счастью, я его сохранил. - И он достал из  кармана  своей
старой куртки, надетой поверх кольчуги, смятое,  сложенное  во  много  раз
письмо  Торина,  найденное  им  на  каминной   полочке   под   часами.   -
Четырнадцатая часть общего  дохода,  -  продолжал  он.  -  Лично  я  готов
внимательно рассмотреть ваши притязания и вычесть  из  целого  справедливо
причитающуюся вам сумму и только потом заявить право на свою долю.  Но  вы
не знаете Торина Оукеншильда. Уверяю вас, он так и будет  сидеть  на  куче
золота, пока не умрет с голоду, если вы отсюда не уйдете.
     - Ну и пусть! - отозвался Бэрд. - Такому безмозглому упрямцу  туда  и
дорога.
     - Совершенно верно, - продолжал Бильбо. - Я вас понимаю. Но, с другой
стороны,  зима  приближается,  скоро  тут   будет   и   снег,   и   мороз.
Продовольствия будет не хватать, даже эльфам придется  туго.  Возникнут  и
другие трудности. Вы не слыхали про Дейна и гномов с Железных Холмов?
     - Слыхали когда-то. А какое они имеют  к  нам  отношение?  -  спросил
король.
     - Так я и думал. Значит, у меня есть кое-какие сведения, которых  нет
у вас. Дейн, должен вам сообщить, находится в двух днях перехода отсюда, с
ним по крайней мере пятьсот свирепых гномов; многие из них опытные  воины,
участвовали в ужасной войне  гномов  с  гоблинами,  вы  несомненно  о  ней
слыхали. Когда они дойдут сюда, начнутся большие неприятности.
     - Зачем ты нам все это рассказываешь? - сурово  спросил  Бэрд.  -  Ты
предаешь твоих друзей или запугиваешь нас?
     - Дорогой Бэрд! - пропищал Бильбо. - Не спеши с выводами! В жизни  не
встречал  таких  подозрительных  людей!  Просто  я  пытаюсь  избавить   от
неприятностей всех заинтересованных лиц. Теперь я сделаю вам предложение.
     - Послушаем! - отозвались король и Бэрд.
     - Вернее, посмотрим! - поправил хоббит.  -  Вот!  -  И  он  вынул  из
тряпицы Аркенстон.
     Сам король эльфов, чьи глаза привыкли взирать на красивые  вещи,  был
поражен. Даже Бэрд молча дивился камню.  Словно  шар,  наполненный  лунным
светом, висел он перед ними в сети, сотканной из сверкания снежинок.
     - Это Аркенстон Трейна, - пояснил Бильбо, -  Сердце  Горы.  И  сердце
Торина. Для него камень ценнее золотой реки. Отдаю его вам. Он поможет вам
вести переговоры. - И Бильбо не без  сожаления  протянул  чудесный  камень
Бэрду. Тот, как зачарованный, уставился на Аркенстон в своей руке.
     - Но как он достался тебе и  почему  ты  отдаешь  его,  как  свой?  -
спросил он, оторвав с усилием взор от камня.
     - Н-ну, -  смущенно  ответил  хоббит,  он  не  совсем  мой,  но  я...
понимаете, я готов не требовать  своей  доли.  Может,  я  и  Взломщик,  со
стороны виднее, я лично себя таковым никогда не считал, но Взломщик  более
или менее честный. Сейчас я возвращаюсь назад, и  пусть  гномы  делают  со
мной, что хотят. Надеюсь, камень принесет вам пользу.
     Король эльфов посмотрел на Бильбо, как на диковину.
     - Бильбо Бэггинс! - сказал он. - Ты более достоин носить  королевские
доспехи эльфов, чем многие из тех, на ком они сидят  лучше.  Но  что-то  я
сомневаюсь, чтобы Торин Оукеншильд думал так же! Пожалуй, я все-таки лучше
знаком с гномами, чем ты. Вот мой совет: оставайся с нами, тут тебе  будут
оказаны почет и гостеприимство.
     - Спасибо, спасибо большое, - ответил Бильбо и поклонился. - Я думаю,
негоже было бы покинуть друзей сейчас, после того как мы столько  пережили
вместе. Да и я обещал старине Бомбуру разбудить его в двенадцать ночи!
     Сколько ни уговаривали его,  он  не  остался,  тогда  с  ним  послали
провожатых, и король с Бэрдом на прощанье отдали ему честь.
     Когда Бильбо проходил  через  лагерь,  какой-то  старик,  сидевший  у
дверей одной из палаток, закутавшись в темный  плащ,  встал  и  подошел  к
нему.
     - Отличный поступок, мистер Бэггинс! - сказал он,  хлопая  Бильбо  по
спине. - Прост-прост, а всегда выкинет что-нибудь неожиданное!
     Это был Гэндальф!
     Впервые за много дней Бильбо пришел в восторг. Но  когда  он  тут  же
хотел расспросить волшебника, тот остановил его:
     - Все в свое время! Если не ошибаюсь,  события  идут  к  концу.  Тебе
сейчас придется солоно, но не унывай! Может, ты и  выкрутишься.  Вас  всех
ожидают такие новости, о которых даже вороны не слыхали. Доброй ночи!
     Озадаченный, но в то же время приободренный, Бильбо поспешил  дальше.
Его привели к безопасному броду и благополучно доставили сухим  на  другой
берег; тут он распростился с эльфами и стал карабкаться вверх  к  воротам.
Им вдруг овладела безмерная усталость, но все-таки он влез по  веревке  на
стену еще до полуночи. Веревка, слава богу, висела там, где он ее оставил.
Он отвязал ее, спрятал, а потом  уселся  на  стене  и  задумался:  что  же
произойдет дальше? На душе у него было тревожно.
     В двенадцать он разбудил Бомбура, потом свернулся в уголке  калачиком
и, не слушая благодарностей толстяка (он  сознавал,  что  не  очень-то  их
заслужил), крепко заснул, выбросив из головы  все  заботы.  И,  скажем  по
секрету, он видел во сне яичницу с беконом.